Путь к трону. Князь Глеб Таврический - Александр Сапаров

Когда мой рассказ был закончен, Василевс сказал:

– Ну что же, всегда интересно выслушать тех людей, которые знают что-то новое. И знаешь, Константин, если бы ты сегодня не защищал меня столь усердно, после этого разговора ты был бы сейчас препровожден для допроса и признания, для кого ты здесь шпионишь. То, что ты рассказал, очень интересно, некоторые твои мысли очень наивны, но кое-что мне понравилось, и сейчас я тебя, наверно, удивлю.

Пока ты рассказывал все, что знаешь, я подумал и решил учредить еще одну службу и еще одного логофета. Отныне будет два таких логофета – ты и Василий. Я оставляю за Василием безопасность дворца и Константинополя, а вот за устранение моих врагов будешь отвечать ты. Сейчас ты мне много говорил о принципах создания такой службы, вот ты ее и создашь. А я посмотрю, насколько у тебя теория подтвердится практикой. А за сегодняшний бой жалую тебя пронией[13].

Глядя на мое удивленное лицо, он засмеялся:

– Вот видишь, знаешь сотню способов незаметно убить человека и не знаешь, что такое прония. Думаю, что тебе без меня объяснят, что это такое. Сегодня зайдешь в канцелярию, там тебе выдадут документы и все расскажут. Указ о назначении логофетом будет уже завтра днем. Посмотрим, умеешь ли так же ловко вести тайную войну, как махать секирой. С утра ты должен быть в канцелярии, а затем к вечеру – у меня. А пока ты свободен.

Я встал и, низко поклонившись Комнину, вышел, не забыв стоявшей у порога секиры.

Когда пришел в казарму, на меня налетели с громкими воплями мои товарищи, не спавшие в ожидании моего прихода.

– Коршун, мать твою, ну ты и удачлив: вдвоем против двадцати – и жив. А Бонди уже в Валгалле. Завтра погребение. Расскажи, о чем говорил с василевсом.

– Да он мне пронию пожаловал, – брякнул я.

Вокруг стало тихо.

– Тебе – пронию? – переспросил Братомил. – Быть не может, кто ты такой, чтобы тебе землю ромеи дали?!

– Так скажите хоть, что это такое?

– Это, – сказал в полной тишине Братомил, – земельные владения с крестьянами и денежным доходом от них, ты теперь богатый человек, и что ты теперь будешь делать среди нас, не понимаю. Но это надо отметить!

Я человек понятливый, поэтому вытащил деньги, и наш самый быстрый товарищ убежал поднимать торговца вином, привыкшего к ночным визитам стражи.

Наутро я был уже в канцелярии дворца, где половина чиновников столпилась, желая разглядеть человека, который сегодня ночью спас императора и за это получил награду.

Даже протасикрит[14] не удержался, чтобы не побеседовать и не посмотреть на крещеного варвара, который так неожиданно попал под милость Комнина.

Да уж, канцелярия василевса оказалась не менее педантичной, чем любая канцелярия моего времени. Когда к вечеру я вышел оттуда, сопровождаемый завистливыми взглядами нотариев[15], в моей голове стоял жуткий гудеж, а в руках нес десяток папирусов и бумаг, в которых подтверждались мое назначение и дарственная на пронию. Теперь я носил два титула империи – логофет сикрета и прониар. Насколько понял из объяснений, я теперь буду жить на отчисления от налогов, платящихся па́риками – крестьянами, живущими на этой территории. Из этих же объяснений стало понятно, что предыдущий прониар погиб недавно в одном из множества военных столкновений, а его семья наследственных прав на эту территорию не имеет.

Нотарии, которые беседовали со мной, прекрасно видели, что я ничего не понимаю в том, что они говорят, и наперебой обещали предоставить мне самого опытного управляющего для сбора налогов и ведения хозяйства пронии. Но их нехитрые уловки, рассчитанные на «тупого северного варвара», на меня абсолютно не подействовали, я рассчитывал найти нужных людей без их советов.

На следующий день я сидел в приемной василевса, среди множества знатных царедворцев, которые, не скрывая своего любопытства, смотрели на меня, и часто боковым зрением я ловил их презрительные взгляды.

«Все понятно, – крутилось в голове, – разглядываете новую игрушку Комнина и гадаете, насколько ее хватит. Надо постараться сделать вам всем сюрприз и продержаться подольше».

Посидеть пришлось прилично, пока наконец меня не вызвали, и я гордо прошел в двери, не обращая внимания на злые взгляды остававшихся просителей.

В кабинете василевса мы опять были одни, слуга, вызвавший меня, удалился, и Комнин пригласил меня за стол.

– Константин, – произнес он, – я очень редко ошибаюсь в людях. Сейчас мне кажется, что ты тот человек, который мне нужен. У тебя свежий взгляд со стороны на все, что делается у нас.

Он неожиданно замолчал, потом с трудом встал из-за стола и, слегка прихрамывая, подошел к окну.

Я тоже сразу вскочил, Комнин улыбнулся и сказал:

– Подойди сюда.

Когда я подошел, он спросил меня:

– Скажи, что ты видишь?

Я выглянул в окно, в него были видны дворцовые помещения стены, далее купола церквей и плоские крыши домов.

– Вижу город, – недоумевающе пробормотал я.

– Вот-вот, ты видишь просто город, большой, ничем не примечательный город. Я сразу заметил эту твою особенность. Откуда же ты пришел, что на самый огромный и богатый город в мире и на его василевса ты смотришь как на что-то обыкновенное?

Я замер: вот это я опростоволосился, аналитик хренов, работник ножа и топора, просчитали тебя на раз-два. Одно утешает – что правильная догадка никому не придет в голову.

– Василевс, жизнь научила меня никогда и ничему не удивляться, спокойно относиться ко всем неприятностям, которые могут настигнуть нас.

Мой собеседник отошел от окна и вновь уселся в высокое кресло.

– Константин, а меня жизнь научила одновременно и презирать людей, и доверять некоторым из них, мне кажется, что ты из тех, кому можно доверять, но сам понимаешь, это доверие зарабатывается годами, а потерять его можно за миг. Так что у тебя есть три месяца, чтобы подтвердить свои слова делом. К концу этого срока тебе будет поручено первое задание.

– Василевс, я благодарю тебя за то, что дал мне шанс показать свои знания и умения, но без необходимого финансирования любой проект обречен на неудачу. Еще никто, кроме ярых фанатиков какой-нибудь секты, не работал бесплатно.

– У тебя будет все, что необходимо для работы, но не забывай, что финансовый отчет о тратах ты мне тоже приготовишь, а сейчас иди и теперь по всем вопросам обращайся в мою канцелярию.

Я почти бежал, направляясь в сторону порта: только бы Стратигопулос не отправился в новую поездку.

Но мне повезло. Когда я зашел во дворик, охранники во главе с Ираклием сидели у входа в свою комнату и играли в кости. Увидев меня, они явно обрадовались, а когда увидели кувшин вина, вообще завопили.

Меня хлопали по плечу, хвалили за то, что не забыл своих товарищей, и только Ираклий смотрел на меня вопросительно, как будто чувствовал, что я пришел по его душу.

Дождавшись, пока все выпьют по паре бокалов вина, я отозвал бывшего лохагоса в сторону.

– Ираклий, а не хотел бы ты вернуться на службу василевсу?

Собеседник посмотрел на меня как на больного:

– Коршун, ты в уме? Я хромаю, какой из меня воин. Вот купец держит, не выгоняет – и то хорошо.

– Ираклий, послушай меня, сейчас с тобой говорит логофет сикрета и прониар. Ты знаешь, кто это такие?

– Врешь! – выдохнул старый вояка. – Не может быть, ты же не ромей – как василевс мог дать тебе пронию, что же ты сделал для этого?

– Ираклий, василевс может все, что в его власти, захотел – и дал мне пронию. Слушай дальше. Мне поручено создать секретную службу, об ее целях расскажу, если ты согласишься со мной работать. Поверь, сколько бы ты ни получал у купца, заплачу вдвое.

– Надо подумать, – заговорил мой собеседник. Он уже так уверенно не отказывался от моего предложения, во взгляде его просматривалось сомнение. – Скажи, а чем я буду заниматься?

– Ха, Ираклий, чем ты будешь заниматься, расскажу после твоего согласия, и сразу хочу сказать: если ты соглашаешься – понимаешь сам, что выхода с этой службы не будет никогда. Никому не нужны слишком много знающие люди, которые могут нечаянно разговориться. Так что будем служить, пока не помрем.

– Коршун, и это ты рассказываешь мне? Я все это знаю на своей шкуре… Ладно, я согласен – мне это интересней, чем ездить с купцом, тем более что он начинает на меня косо посматривать. Старею, наверно.

– Ираклий, ты мне нужен не саблей махать, а другим местом. – Тут мы оба засмеялись. – Обо всем подробней поговорим. Так что, если согласен, приходи в казарму, тебя пропустят. Завтра у нас, скорее всего, уже будет нужное помещение. Все понял?

– Конечно, обязательно буду.

Следующим утром, когда я собирал свои немногочисленные вещички, в казарму зашел Ираклий, он также нес на себе немалый тюк вещей.